Власть, хоть фараонов, хоть членов политбюро, выглядит одинаково и имеет те же цели. Управлять многими можно только, если отвести от себя критику. По этой причине власть практически всегда примеряет на себя тоги богов, поскольку они защищены от критики. Сакральность сознательно вписывается в социальные иерархии. Защитой власти везде становится литература и искусство, чтобы создавать и поддерживать любовь к ней и ее персоналиям, ведь людей ведет не только страх, но и любовь.
Все, вероятно, должно поражать и подавлять. Только тогда в этот “воспаленный” увиденным мозг не сможет пробраться ни одна посторонняя мысль, а только то, что было санкционировано конструкторами таких ритуалов. Кстати, одной из примет власти как раз и являются разнообразные ритуалы типа советских парадов и демонстраций, которые власти считают не только социализацией населения, но и способом выражениям им лояльности.
Это вечная тема любви тех, кто должен подчиняться. С. Лозница, например, говорит по поводу своего фильма “Смерть Сталина”: “Всё это выглядит как языческий культ. Есть воспоминание Долорес Ибаррури, которая была на похоронах. Когда её кто-то спросил, как это всё выглядело, она ответила: «Побывала в Древнем Египте. Видела Тутанхамона и жрецов». На мой взгляд, её сравнение очень точное. Большой вопрос, почему в СССР удалось воссоздать именно такой тип жесткой архаичной деспотии. Мне кажется, связь с Древним Египтом тут поддерживали даже в декоре. Гроб со Сталиным лежит в окружении пальмовых листьев и папоротников, вполне под стать статусу фараона. И Ленин лежал в пальмах и лианах. Тоже поразительная вещь — эстетическое оформление этого события. Лампы были затянуты, везде габардин, гипюр, красный бархат, чёрные и красные флаги… Крышка гроба стоит у входа в зал, обитая красной материей, а мимо проходят люди и бесконечно несут венки, некоторые из чугуна и стали. Я когда-то давно был в Гори, в музее Сталина. Там серые стены и серая ткань перемешаны с кроваво-красным бархатом, с флагами, и там тоже были искусственные цветы. Этот дизайн создаёт безрадостное ощущение. Советская эстетика совершенно угрюмая, двинутая рюхой, каким-то пыльным мешком. Она не может не вызывать отторжение. У меня, по крайней мере, вызывает…” [1].
И еще: “Я помню весь этот советский треш, который с детства повторяли на разных предметах. Краткий курс коммунистической партии, например, или история коммунистической партии. Это безумие какое-то. Я учился в Политехническом институте на кафедре математики, факультете систем управления. Математика и физика, науки, основанные на логике. А через эти тексты невозможно было продраться, понять их, поскольку не определены понятия. В этих текстах нет никакого смысла”.
Был повтор визуальных образов, то есть бралось то, что было апробировано временем, даже в рамках других культур: “То, что Гитлера тянуло к неоклассицизму, и то, что Сталин выбирал стилизацию под неоклассицизм как наиболее удобную форму для декорирования собственного режима, – это, конечно, не совсем случайность, так как людей власти всегда тянет к помпезности. Но я недаром сказал, что Сталин выбрал. Трудно судить, какие у него реально были вкусы. Архитектура, выбранная им для себя лично, например для дачи, совершенно другая. А вот выбор стиля для всеобщего обозрения – это то, чем он путем декорирования среды решил сознательно воспитывать собственное население” ([2], см. также [3]).
Понятно, что все гигантское, что строили тоталитарные лидеры, должно было создавать поклонение. Когда-то физиологи даже обнаружили, изучая религиозные храмы, что закинутая назад голова зажимает определенные кровеносные сосуды, создающие в результате эффект чего-то неординарного в сознании.
Власть любит все визуальное: памятники, военные парады с гремящей техникой, еще хорошо смотрятся самолеты, опять же из-за запрокинутой в небо головы и небесного гула. Власть нельзя потрогать руками, но можно увидеть глазами.
Современные пропагандисты не очень довольны традиционными подходами. И это понятно, поскольку их расцвет пришелся на пропаганду монологическую, которая была у СССР и Германии, когда за каждое слово против шло наказание. В современной диалогической системе им работать не очень удобно.
С.К. Каптерев говорит: “Вы знаете, фильм «Сталинград», у меня друг пошел в США, там сидело два человека. Ну, не пошел этот фильм, не подготовлена публика. Внутри, да, он получил какие-то сборы хорошие, благодарности. Кино уже не работает в таком смысле, в каком оно работало тогда, вот это мое личное убеждение. Другие средства есть, вот хакеры, вот это отлично, вот этим надо пользоваться. А кино, это можно отдать деньги, сделать хороший мемориальный фильм, посвященный Победе или еще чему-то. Это отлично, но это не будет иметь того пропагандистского воздействия, которое будут иметь другие средства. Кино расходится по другим средствам, используется образность в кино, в чем-то еще, в чем-то еще, в чем-то еще, но как можно вернуть явление, которое уже почти состоялось, уже в данный момент. Естественно, оно еще будет проявляться там десятки лет. Уже игра собирает. Отличная вещь. «Танки» сделали, белорусская игра, еще что-то. Ну, а это, между прочим, игра собирает при продажах за одну субботу или пятницу, когда она выходит, больше, чем любой фильм голливудский или какой. Вот туда надо бросать, игры — это очень серьезная часть пропаганды” [4].
Тут не сказано самое главное. Пропаганда прошлого была прямолинейной. Человек с первого кадра понимал, кто кого должен победить. Современная пропаганда, если продолжать пользоваться этим словом, носит нелинейный характер. В ней зритель сам должен прийти к нужному выводу, поскольку там нет его в дословном виде. Это не столько запоминание слов с экрана, сколько внутреннее психологическое решение. И если оно свое собственное, то и ценность его многократно возрастает. И в памяти дольше хранится. Это мое, а не кем-то навязанное. Только в данном случае это “мое” как раз и есть “навязанным”.
Власть ценит слова за то, что за ними можно спрятать опасное для нее. Власть византийствует, поскольку скорее прячет, чем раскрывает свои мысли. А массовое сознание, наоборот, никогда не будет разбираться в нюансах, оно хочет услышать то, что слышит, увидеть, то, что показали, поскольку за власть в этом случае работают политтехнологи и психологи, задачей которых как раз и является сказать так, чтобы не сказать лишнего.
Вот такой пример из жизни в преиод коронавируса: “В самоизоляцию российские люди ушли не вдруг, с опозданием. Перед этим от души нагулялись, весело обозначив свободное от работы время “карантикулами”. По мнению антрополога, руководителя исследовательской группы “Мониторинг актуального фольклора” РАНХиГС Александры Архиповой, виноват в этом в значительной мере Владимир Путин. Это он объявил в конце марта неделю “нерабочей”, но избежал слова “карантин” и уж тем более “чрезвычайная ситуация”. Вот это, по мнению нашей собеседницы, и определило легкомысленное поведение огромного числа людей” [5].
А. Архипова говорит дальше еще более определеннее: “Могу сказать только, что представители политической элиты очень часто любят использовать разного рода эвфемизмы. Они говорят не “взрыв газа”, а “хлопок газа”, не “убийство”, а “ликвидация”, не “вооруженное нападение”, а “спецоперация”. Этот набор эвфемизмов призван смягчать представление о реальном положении дел, позволяет создать менее опасную картину. Существует мнение некоторых политологов, что Путин не любит говорить о плохом” (там же).
Прямолинейная пропаганда может просто не дать опасной информации распространиться. Например, новый главный редактор российской газеты “Ведомости” запретил ссылаться на опросы «Левада-центра» и критиковать поправку в Конституцию об обнулении сроков Путина [6]. И это понятно, ведь его поставили именно ради этого: затормозить негативную информацию о власти и усилить позитивную.
Сегодня спрятанными пропагандистами стали и поисковики. Гугл дает вам ответ на запрос, но в первую очередь из тех сайтов, которые совпадают с его интересами. Другой пример, Яндекс, перейдя под государство, начал опасные пропагандистские эксперименты: “Эксперимент заключался в том, что “Яндекс” при выдаче по определенным именам подтягивал во вкладку в верхней правой части страницы картинки, видео и ответы на вопросы (их предоставляет сервис “Яндекс.Кью”) об этих людях. Экспериментальная выдача показывалась далеко не всем, а буквально тысяче-другой случайных пользователей, чью реакцию изучали сотрудники компании. Это рутинный эксперимент, такие в “Яндексе”, да и в любой другой компании подобного рода, проводят постоянно. И так совпало, что среди тех, чьи имена по-новому выдавались поиском, был оппозиционный лидер Алексей Навальный, а среди случайных подопытных пользователей – внимательный читатель издания TJournal, приславший Навальному скриншоты, которые произвели эффект разорвавшейся бомбы. Впечатление было однозначное: “Яндекс” формирует негативный образ Навального, поскольку все показываемые материалы были совершенно определенного свойства и направленности” [7].
Поисковик всегда рассматривается нами как объективная подача информации, а в этих примерах происходит подмена выдачи со случайной на системную, когда сознательно отбирается негатив. Вот еще одно описание этого подхода: “интернет-издание TJournal обратило внимание на то, что поисковик “Яндекса” по запросу “Навальный” отдавал приоритет негативным материалам о политике. Как заметил один из пользователей TJournal, в ночь на 27 апреля при запросе “Навальный” в виджетах вверху поисковой выдачи показывались материалы с негативной окраской, такие как “Боты Навального накрутили просмотры эфира Соболь на “Эхе Москвы”, “Безграмотность Навального может привести Россию к экономическому краху” и “Портрет в лифте: Навального надо было вызволять из мусорки, но мы не стали” [8].
Просто не сказать, не подав информации – это тактическая интервенция в информационное пространство. Но ее всегда мало. Власть интересуют стратегические интервенции – введение правил или событий, способных сами по себе изменить правила. Тогда в роли условного цензора будет выступать сам человек, отвергая опасную для власти информацию как недостоверную.
Главную работу в этом стратегическом направлении делают школа и искусство, и только потом медиа. Медиа чаще является тактическим инструментарием, просто подтверждающим введенные ранее стратегические правила. Они могут быть, например, вложены в уста президента и тогда вся пресса их повторит, а население запомнит.
Исследователи отмечают: “Та функция, которую в Испании выполняет праздник, в Англии — театр и роман, в Германии принадлежит опере и кино. Разумеется, в памяти сохраняются сформировавшиеся в детстве представления о прошлом Германии, почерпнутые из литературы: Шиллера, например, в том что касается Тридцатилетней войны, или Фихте, с его идеей о некоем изначальном предназначении немецкого народа. Но, конечно, видение-греза о величии германского средневековья, истоков Германии — это творения Рихарда Вагнера. Созданные им грандиозные спектакли укореняли в германском сознании величественный миф о Рейне. При гитлеровском режиме происходила как бы модернизация вагнеровского спектакля. В нацистской Германии обнаруживаются все традиционные способы низвержения исторической истины. Например, ложь посредством умолчания: в фильме «Кольберг» не упоминается, что осажденному городу помогали англичане. Или еще проще — искажается сам ход событий. Так, в фильме «Еврей Зюсс» введение крайне непопулярной ввозной пошлины представлено как «идея, которая может исходить только от евреев», тогда как в XVIII в. ввозные пошлины существовали во многих странах Европы, и т. д.” [9].
И далее приводятся еще два правила:
– фальсификация путем перестановки: “в фильме «Еврей Зюсс» Зюсс, став могущественным министром герцога, насилует дочь советника Штурма Доротею; после этого она кончает с собой. На самом же деле покончила собой собственная дочь Зюсса из-за попытки герцога изнасиловать ее”,
– то, что постыдно, переносится на других: “преступления, совершаемые режимом: лагеря смерти, «тотальная война» — вызывают ужас и омерзение. И вот в фильме «Превыше всего» («Uber alles in der Welt») показан Париж в день объявления войны — 2 сентября 1939 г. Полиция устраивает облаву на немцев, ловит их и запирает на стадионе, где они оказываются вместе с евреями, захваченными при таких же обстоятельствах… В фильме «Дядюшка Крюгер», где плебеи-буры отождествляются с нацистами, тогда как любовь к роскоши и сластолюбие англичан делает их «евреями арийского мира», изобретение тотальной войны приписывается лорду Китченеру, а демонстрация фильма совпадает с разрушением гитлеровской авиацией Ковентри. И точно так же англичанам приписывается «изобретение» концентрационных лагерей” (там же).
Кстати, по поводу изобретения концлагерей – это не ложь, а правда, они появились впервые во время войны британцев с бурами. При этом существенно напомнить, что потом Германия и СССР использовали такие лагеря не против чужого, а против своего собственного населения, что немного меняет весь контекст.
Да и сфера пропаганды, умершая в период демократии, мягко перетекла в области рекламы и паблик рилейшнз и просто расцвела там. Если пропаганду питало государство, то рекламы и паблик рилейшнз подхватил бизнес, а у него даже больше финансовых возможностей для достижения своих целей.
В статье под характерным названием “Йозеф Геббельс как папа массовых коммуникаций ” говорится: “Некоторые принципы геббельсовской пропаганды совершенно ничего не потеряют, если слово “пропаганда” заменить в них на “реклама”: Пропаганда должна быть спланирована и руководиться из одной инстанции; Только авторитет может определить, должен ли результат пропаганды быть истинным или ложным; Черная пропаганда используется когда белая менее возможна или дает нежелательные эффекты; Пропаганда должна характеризовать события и людей отличительными фразами или лозунгами; Для лучшего восприятия, пропаганда должна вызывать интерес аудитории и передаваться через привлекающую внимание среду коммуникаций. <…> Я взял за основу именно Геббельса, поскольку был совершенно “очарован” этим типом – законченный оппортунист, начинавший карьеру с коммуниста и, хорошо понимая, куда дул ветер, перешедший на сторону Гитлера, при этом полностью неарийской внешности – хромой, темноволосый и кареглазый, его даже в армию не взяли на этих основаниях. Похожий на привидение, он имел гипнотический голос, очаровательный злодей. Как часто можно встретить такой образ среди сегодняшних политиков и общественных деятелей. Главный мотив кампании – “ложь, повторенная многократно становится правдой” — применим сегодня к любому из средств массовых коммуникаций. Допустим, вы видите рекламу мыла, обещающую сделать вашу кожу моложе и гарантирующую натуральное происхождение продукта. И вы покупаетесь и покупаете его. Через некоторое время вы обнаруживаете, что и мыло вполне себе синтетическое и кожа не молодеет. Но заметьте, вы не расстраиваетесь от этого – вы купили идею и этого достаточно. То, что кампания врет, значения не имеет. Или другой пример – слова политиков о пресловутой “оси зла” – и вот уже мир враждебно делит себя на мусульманский и немусульманский” [10].
Нам представляется, что мы больше всегда говорим о воздействии на индивидуальное сознание, но более важным фактором является воздействие на массовое сознание, которое на следующем этапе заставляет индивидуальное сознание подчиниться ему. Меняя общие правила, мы автоматически меняем и индивидуальные. Меняя индивидуальные правила, мы не всегда меняем массовые. Отсюда, кстати, во всех культурах прошлого внимание к мнению старших людей.
И наконец приходит счастье сегодняшнего дня, когда инструментарий воздействия, как получается, приближается к человеку, поскольку он включен в дизайн производимого и продаваемого: “В условиях постиндустриального мира, когда мы имеем дело с информационными технологиями (IT), или, как их предложил называть американский социолог Алвин Тоффлер, мягкими технологиями, гаджеты уже изначально создаются с намерением определенным образом повлиять на тип поведения людей. Все заранее и тщательно продумывается в недрах высокотехнологичных корпораций. Это во-первых. И во-вторых, уже не мы становимся частью гаджетов, как в случае, скажем, с автомобилем, а гаджеты становятся частью нас, буквально. Гаджеты лезут во все дыры: в карманы нашей одежды, в ушные раковины, под кожу…<…> Сегодня становится ясно, что патогенные факторы, например – возбудители массовых инфекционных заболеваний, можно рассматривать как формообразующий гаджет в социальном проектировании. Так, пандемия ВИЧ/СПИД вызвала колоссальные изменения в социальной организации современных людских сообществ. Достаточно сказать, что по числу жертв (25–35 млн человек) ВИЧ уступает только знаменитой пандемии испанского гриппа в 1918–1919 годах: 40–50 млн. Но ВИЧ в отличие от испанки продолжающаяся инфекция. Конструирование новых патологий (биологическое оружие, например, а возможно, и генетическое) – это механизм – и весьма эффективный! – конструирования социума. <…> Скорлупа цивилизации оказалась весьма уязвимой не столько ввиду возможного выхода из повиновения искусственного интеллекта, сколько вследствие вырвавшейся в биосферу, непонятно откуда и как, органики. Поток этой невидимой невооруженным глазом протоплазмы сметает на своем пути все – артефакты, символы, социальные связи, правовые системы, религиозные догматы… Впрочем, по поводу «откуда» и «как» – имеются версии” [11].
“Лайки” и прочее – это не реклама, это способ удержать человека у гаджета как можно дольше, чтобы затем воспользоваться моими электронными “следами” для управления мною напрямую. Реклама и паблик рилейшнз могут стать в этом случае лишним звеном, от которого вскоре смогут избавиться. Политика и бизнес будут входить в мозг нужного им человека непосредственно.
Выпускник Киевской школы КГБ 1991 г. А. Милехин рассказывает о своей работе тогда и сейчас: “В КГБ я занимался научной работой, в том числе анализом социальной напряженности, попыткой создать систему по прогнозированию общественных волнений. Несмотря на оперативную работу, все равно у каждого опера были участки, которыми они занимались. Моих коллег с социологическим образованием там было немного. Сейчас уже не смогу назвать какие-то конкретные навыки, учитывая мой предыдущий опыт — по психодиагностике, но, безусловно, все, что мы накопили за время оперативной работы, — это богатство” [12].
Он подсказывает новый тип тех, кого слушает/смотрит население: “Мы начали публиковать рейтинги инфлюэнсеров, так как элиты у нас сейчас перемешались в удивительный микс — старомедийные, новые, блогеры… Мы показываем, что за каждым человеком стоит его аудитория, как он влияет на рынок. Ко мне недавно пришли старые телевизионщики, которые предложили сделать собственный YouTube-канал. Я при них же запросил данные об аудитории, и оказалось, что в лидерах YouTube «Теремок ТВ», интегратор фильмов и «Маша и Медведь». А все эти раскрученные блогеры — во второй десятке”.
“Маша и Медведь”, как и телесериалы, являются сегодняшними властителями дум, правда, если эти думы еще остались. Просто это новый канал входа в массовое сознание, где нужные сообщения спрятаны. Человек следит за основным сюжетом, а его мозги получают то, на сто он даже пока может не обращать внимания. Но оно попадает в разум и может жить там до поры до времени вне осознавания.
Россия, кстати, яростно сопротивляется против того, что “Маша и Медведь” представляют опасность [13]. В. Шаповалов пишет, выступая в роли такого защитника: “Мы несколько лет подряд наблюдаем, как популярный мультфильм России Запад и его сторонники пытаются задействовать в информационной войне, которую они же и развернули, – отмечает политолог. – И эти попытки доходят до абсурда, ссылаясь на элементы российской культуры в этом проекте. С тем же успехом можно запретить творчество Пушкина и Достоевского, Стравинского и Шостаковича, так как там упоминаются Россия, ее культура и искусство. Совершенно очевидно, что “Маша и Медведь” не несет в себе никакой идеологической начинки, а является просто добрым и удачным проектом. Он отражает вечные ценности – общение, дружбу, взаимопомощь, заботу. Резко негативная реакция на такой проект просто показывает ангажированность западных пропагандистов, пытающихся использовать детский мультсериал для обвинений России в неком идеологическом плане по влиянию на людей. Запад уже не раз показал, что не гнушается любыми поводами для нападок на РФ. А если повода для этого не находится – его необходимо придумать, буквально высосать из пальца. Пропагандисты порой доходят в этом до абсурда, что наглядно и доказывают нападки на российский анимационный сериал – над этими “обвинениями” смеялись даже обычные европейцы” [14].
И еще: “в 2016 году в Нацсовете телерадиовещания Азербайджана предложили запретить трансляцию “Маши и Медведя”, сославшись на “развязное поведение” героини. Депутат парламента Литвы Лауринас Касчюнас увидел в Медведе образ России и назвал проект “оружием пропаганды Кремля”, который развлекательным контентом добирается до не интересующейся политикой аудитории. В Израиле заявили, что Маша страдает шизофренией из-за посттравматического синдрома, а ее лесные друзья – плод ее воображения”
Людей легче отправить в прошлое по их уровню мышлению, чем поднять на новую ступень. В свое время СССР победил старые мифы, чтобы поставить вместо них один, но новый. Он стал гораздо более сильным, поскольку создавался уже с помощью новых средств литературы и искусства. Это миф Сталина, которого население тоже ощущало как всевидящего и всезнающего, как до этого Бога. Вспомним, как расстреливаемые в НКВД кричали, что умирают за Сталина.
Б. Уленбрух пишет: “В 30-е годы в Советском Союзе велась целенаправленная борьба против мифа. Место реликтов архаичного сознания занимает новая мифология, в центре которой стоит демиург нового мира — Сталин. При этом публикуемые в массовых изданиях и в ежедневной прессе фольклорные панегирики Сталину, якобы спонтанно проявляющееся массовое ликование народов Советского Союза настолько откровенно используют мифологические и религиозные клише, что научное исследование пралогического мировосприятия неуместно хотя бы потому, что оно невольно приводит к разоблачению культа личности Сталина. Метафорика «Сталина-солнца», «созвездия его верных помощников», его «плеяды друзей», культовое почитание его родной хижины на Кавказе и его матери, которой выпала такая честь, в своей гротескной простоте точно копируют содержание языческих и христианских мифов. Борьба партии и НКВД против вероятных врагов Советской власти отражена в сталинистских панегириках как космическая борьба сил добра против демонической армии Троцкого” [15].
Как можно думать о неработающей виртуальности “Маши и Медведя”, если и Путина избирали, отталкиваясь от мифического Штирлица, которого население видело в качестве идеального кандидата в президенты [16 – 19]. Поэтому известную максиму Володина вполне можно переиначить: “Нет Штирлица – нет Путина”.
Г. Павловский раскрывает движение Путина более детально: “Избиратель хотел, чтоб его кандидат ворвался во власть, но со стороны власти же – из Кремля в Кремль, но не с улицы! «Кандидатам улицы» российская улица не доверяла. Она предпочитала найти избранника своим агентом в Кремле, наподобие лица из советского сериала. При проведенном весной 1999 года социологическом опросе образ Штирлица оттеснил других киногероев как идеал нового президента России. Итак, наш «кандидат-резидент» стартовал среди иллюзий противника, будто сам он никто, а опасен Ельцин, готовый «цепляться за Кремль». Тогда, действуя как силовой премьер, Путин начинает применять полномочия, по сложившемуся представлению – президентские. Ельцин этому не противится, что поначалу примут за его слабость. На фоне слабого Ельцина ярче проступает сильный стиль молодого премьера. К концу кампании из ставленника «семьи» кандидат превращается в знамя реванша всех социально проигравших России. Защитника стариков пенсионеров, вождя обнищалой армии, кумира образованцев и домохозяек, лидера нарастающего большинства. И под конец, при досрочном уходе Ельцина в отставку, Путин уже и.о. президента, то есть Верховный главнокомандующий Вооруженных сил России до дня президентских выборов” [20].
Мы люди мифа. Только не одного-единственного. Уход старого мифа ведет к воцарению нового. Человек беззащитен против технологий, которые становятся все совершеннее и совершеннее. Миф спасителя вечен, только его наполнение всегда будет меняться.
Власть виртуальна вдвойне. Она вообще виртуальность в квадрате, поскольку ни гражданин, ни избиратель не имеет к ней физического доступа. Он видит и слышит только тот, что ему отбирают политтехнологи.
Литература:
- Малишенко А. Сергей Лозница: «Донбасс, Осетия, Крым — это всё язвы, рецидивы сталинской эпохи. Давайте её подробно исследуем». Интервью https://lb.ua/culture/2020/03/05/451462_sergey_loznitsa_donbass_osetiya.html
- Векслер Ю. Архитекторы Гитлер и Сталин https://www.svoboda.org/a/27765862.html
- Nazi And Soviet Propaganda’s Shared Aesthetic https://www.rferl.org/a/24934238.html
- Круглый стол 14 мая 2015 г. «Щербаков против Геббельса» http://www.museikino.ru/media_center/kruglyy-stol-14-maya-2015-g-scherbakov-protiv-gebbelsa/
- Пальвелева Л. Лексика пандемии. Как вирус заражает русский язык https://www.svoboda.org/a/30526106.html
- Главный редактор «Ведомостей» запретил ссылаться на опросы «Левада-центра» и критиковать поправку в Конституцию об обнулении сроков Путина https://novayagazeta.ru/news/2020/04/22/160934-glavnyy-redaktor-vedomostey-zapretil-ssylatsya-na-oprosy-levada-tsentra-i-kritikovat-popravku-k-konstitutsii-ob-obnulenii-srokov-putina
- Плющев А. “Яндекс” делает выбор в пользу властей России https://www.dw.com/ru/%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D1%8F%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D1%81-%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D1%82-%D0%B2%D1%8B%D0%B1%D0%BE%D1%80-%D0%B2-%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B7%D1%83-%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%B9-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8/a-53270623
- Навальный попросил “Яндекс” объясниться https://www.dw.com/ru/%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BF%D0%BE%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%B8%D0%BB-%D1%8F%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D1%81-%D0%BE%D0%B1%D1%8A%D1%8F%D1%81%D0%BD%D0%B8%D1%82%D1%8C%D1%81%D1%8F/a-53268148
- Ферро М. Как рассказывают историю детям в разных странах мира https://scepsis.net/library/id_914.html
- Богатко Ю. Йозеф Геббельс как папа массовых коммуникаций https://www.sostav.ru/columns/eyes/2006/k53/
- Ваганов А. Конструирование социума с помощью эпидемий http://www.ng.ru/science/2020-03-24/9_7825_society.html
- «Главное, чтобы нас в иностранные агенты не записали». Интервью с А. Милехиным https://lenta.ru/articles/2020/01/28/kgb/
- Российский мультсериал показал неэффективность методов инфовойны Запада с Россией https://polit.info/491017-rossiiskii-multseril-pokazal-neeffektivnost-metodov-infovoiny-zapada-s-rossiei
- Все ресурсы идеологической войны Запада против России обнулил детский мультсериал https://rueconomics.ru/435324-vse-resursy-ideologicheskoi-voiny-zapada-protiv-rossii-obnulil-detskii-multserial
- Уленбрух Б. Миф как крамола. Догадки об “Александре Невском”http://www.kinozapiski.ru/ru/article/sendvalues/760/
- Проект «Путин» глазами Глеба Павловского: «В воздухе запахло погонами» https://www.mk.ru/politics/2017/11/23/proekt-putin-glazami-ego-razrabotchika-v-vozdukhe-zapakhlo-pogonami.html
- Штирлица посчитали причиной прихода Путина к власти https://lenta.ru/news/2018/09/11/stir/
- Аллаяров Д. Путина назвали идеальным политическим лидером. «Штирлиц у нас и так во власти» https://ura.news/news/1052403992
- BBC: Путин позаимствовал свой образ у «советского Джеймса Бонда» https://russian.rt.com/inotv/2017-05-10/BBC-Putin-pozaimstvoval-svoj-obraz
- Павловский Г. «Путин хоть и из КГБ, но парень свой – абсолютно отмороженный!» https://republic.ru/posts/91732
