В двух предыдущих статьях этого цикла о транзите на постсоветском пространстве были сформулированы мысли, которые могли вызвать сомнение в целесообразности выборов как таковых.
Первая мысль: какой бы аргумент в пользу них ни привести, оказывается, что легко находятся контраргументы против выборов, к тому же подтверждаемые историческими примерами. Вторая
крамольная мысль: одним из важнейших качеств выборов является непредсказуемость их исхода, ибо она обеспечивает реализацию случайного выбора направлений развития в игре с непредсказуемым
будущим, которую мы ведем всю жизнь. Завершая тему выборов в этом цикле, я обязан прокомментировать эти соображения, начиная с последнего.
Тот, кто прочел в предыдущей статье пример из охотничьей практики племени наскапи, вполне может задать резонный вопрос: какой смысл говорить об оптимальности случайного выбора направления охоты для выживания племени, когда существует такое замечательное изобретение как животноводство? Абсолютно верно! Если быть математически точным, то я должен был бы сказать, что ритуал наскапи обеспечивает субоптимальную стратегию на множестве охотничьих племен, не знающи животноводства.
Но тогда возникает вопрос: кто мы в сфере социального стратегического планирования, в сфере поиска направлений развития – охотники или животноводы? Или иначе: можем ли мы утверждать, что в сфере долгосрочного политического планирования (планирования публичной политики) мы достигли стадии «животноводства», а потому не нуждаемся в случайных стратегиях? Я (и не только я) утверждаю, что нет. Об этом я буду писать в ниже.
С этим вопросом связано и другое возможное возражение: «Вот ведь китайцы, молодцы! Планируют лет на пятьдесят и ничего, развиваются будь здоров.» Верное соображение. Но оно связано с фундаментальным различием между европейской и китайской (в широком смысле) цивилизациями. В смысле использования случайных стратегий они идут разными путями. Европейская цивилизация институализировала случайность в виде, к примеру, выборов. Китайская цивилизация использует ее на философском или, если угодно, идеологическом уровне. Движение в будущее здесь обеспечивается синтезом конфуцианства и даосизма. Конфуцианство поддерживает неукоснительное дисциплинированное, рациональное движение в принятом в некий момент направлении. Даосизм же говорит: «Сколько не двигайся вперед по заданному направлению, все равно рано или поздно придешь к новому хаосу. И к этому надо относиться спокойно, не надо бояться этого хаоса. В нем будет найдено
новое направление движения».
Если снова использовать математические метафоры, то можно сказать так: выборы, это попытка избежать негативных эффектов непреднамеренных последствий реализации наших замечательных планов с помощью периодического их испытания на выборах с относительно небольшими промежутками между проверками – четыре- семь лет. Это случайный поиск оптимума с коротким шагом. Китайский путь – это максимально длительное движение по случайно выбранному направлению в отсутствии регулярной процедуры такого выбора. Это случайный поиск с очень длинным шагом. В этом состоит
разница. Хочу сказать: я не знаю, что лучше, если пытаться применять какие-либо абсолютные критерии. Более того, убежден, что их попросту не существует. Но одновременно я уверен, что должны существовать и проходить испытание практикой разные способы нашей
игры с будущим. И пусть страны, общества сами выбирают из существующих или изобретают новые. Однообразие смертельно для цивилизации. Другой вопрос: а какой способ уместнее странам на
постсоветском пространстве?
А вот еще один контраргумент просто убойной силы: «Это как, случайный выбор!? Этак же можно черти куда забрести! Нет, надо все изучить, выяснить и рассчитать, спроектировать. На основе надежной теории». В этом резонном возражении содержится два тезиса (они действительно обычно ходят парой). Первый – против случайного выбора, второй – за детерминированный научный подход.
Начнем с первого возражения. Конечно, не всякий результат выборов можно характеризовать как определенно случайный. Все упирается в ситуацию и предлагаемые альтернативы. Например, первые
президентства Вацлава Гавела в Чехии, Леха Валенсы в Польше или Бориса Ельцина в России были практически предопределены политической ситуацией. Выбор граждан в их пользу был разными способами сформирован до этого. Здесь выборы лишь легитимировали их власть и ранее сформировавшийся общественный выбор. Подобное неравенство альтернатив – типичный признак нестабильных, революционных ситуаций. Неопределенность исхода становится реальной и существенной в стабильных демократиях при трудно сравнимых конкурирующих альтернативах.
Далее, можно себе представить, к примеру, победу какой-либо бредовой популистской программы. Я не буду сейчас останавливаться на этой очевидной опасности выбора, предоставленного стихии случайного голосования. Это часть более общей проблемы, которую мы обсудим чуть ниже.
И последнее. Я считаю, что общество имеет право на ошибку, если у него есть возможность исправить эту ошибку на следующих выборах. Самое опасное, когда мы вдруг воображаем, что существует некто неошибающийся – лидер или партия. Это путь в тупик, как показывает весь исторический опыт.
Мне возразят: если мы разрешаем ошибаться обществу, совокупное решение которого принимается, как я утверждаю, случайно, то не лучше ли дать право на ошибку лидеру, пусть он сам и решает, привлекая мудрецов в помощь, – ошибся он или нет, и что делать дальше. Все бы хорошо, но вот только не признают лидеры свои ошибки. Чем глуше тупик, в который они заползают, тем больше они уверены в том, что все их неудачи от происков противников, а не от собственных ошибок. И, как показывает практика, лидер всегда найдет мудрецов, которые легко обоснуют его убежденность в его непогрешимости. Боюсь, что из всех социальных закономерностей эта самая неумолимая. Именно поэтому выборные процедуры должны быть подконтрольны только закону, но неподконтрольны лидеру (или партии), реализующему свою программу. Если ошибка не очевидна, то сработает неопределенность исхода выборов. Если в ошибке уверено подавляющее большинство, кроме самого лидера, то ошибка будет неумолимо и предопределенно исправлена процедурой выборов.
Но остается, конечно, проблема масштаба ошибки, на которую имеют право граждане, совокупно определяющие результаты выборов. Однако тут неизбежна проверка следующими выборами. Тяжелее с ошибкой лидера (или правящей партии). Именно здесь таится риск соблазна взять исход выборов под свой под контроль, поскольку именно власть располагает соответствующими ресурсами – от принятия
законов до применения методов насилия. И тут единственная надежда на общество, готовое защищать институт свободных и независимых выборов.
Теперь мы подведем черту под перечислением дефектов выборов, а в следующем тексте сделаем выводы из этого обзора.
